К Дню катастрофы – 21 апреля
Выбор цели
Имя Януша Корчака всем хорошо знакомо. Он был всемирно известным педагогом и писателем. Но прежде всего его имя ассоциируется с тем подвигом, который он совершил, пойдя на смерть вместе с детьми Дома сирот, которым он руководил. Однако этот поступок является закономерным результатом всей его жизни.
Настоящее имя Януша Корчака –Генрик Гольдшмидт. Он родился в 1878 (или 1879 – нет точной даты) году во вполне благополучной семье, где царил дух космополитизма и польской культуры. Его семья была полностью ассимилированной, и, казалось, что и Корчак чувствовал себя поляком, любил язык, народ и природу Польши. Но со временем к этой любви примешиваются чувства грусти и одиночества, связанные с его еврейским происхождением. Его прадед был стекольщиком – он давал людям свет, дед – врачом: он лечил людей, а отец – адвокатом: он защищал невиновных. Со временем все эти генетические корни найдут своеобразное преломление в незаурядной личности Януша Корчака.
Генрик обладал сострадательной, ранимой душой. Вид чужого горя делал его самого несчастным. В детстве родители запрещали ему играть с уличными детьми, а он, видя их грязными и голодными, спрашивал себя: почему они страдают? И не находил ответа. Еще в юности Генрик Гольдшмидт мечтал сделать людей счастливыми. Поэтому он решил стать врачом, так как больной человек не может быть счастлив. Тогда же он стал писать повести и рассказы, подписывая их: Януш Корчак. Он занимался на медицинском факультете, а все свободное время отдавал детям Привисля, беднейшего района Варшавы. В сочельник, переодевшись святым Миколаем, с седой бородой, в тулупе, с мешком дешевых подарков за плечами, он пришел в каморку к Рыжему, беднейшему из бедных, «ублюдку», как дразнили его во дворе, и Рыжий спросил Корчака:
– Дедушка, ты в самом деле святой Миколай? Ты оттуда, с неба?
– Конечно.
– Возьми меня к себе.
– Тебе так плохо? – Спросил Корчак.
Наверное, тогда и родилась у него идея создания Дома сирот, куда можно брать обездоленных детей.
Во время Первой мировой войны он был призван на фронт как врач, и именно в это время он стал писать одну из своих самых известных книг «Как любить детей». «Я писал эту книгу, – вспоминал Корчак, – в полевом госпитале, под грохот орудий, на привалах, на лужайках…». И это удивительно, как среди безумия, охватившего мир, родилась книга о любви к ребенку и человеку, книга о том, как любить людей, а не убивать их.
На глазах Корчака, пережившего войны и революции, осуществлялась мечта его жизни – Польша приобрела независимость. Но люди не стали от этого счастливее. Надежды Корчака на то, что будет построено новое справедливое общество, не оправдались. Януш Корчак начинает понимать, что ни революции, ни национальная независимость, не могут сделать человека счастливым. Надежда на лучшее будущее для человеческого общества кроется, по словам Корчака, «не в лучшем человеческом порядке, а в лучшем, чем ныне, человеке».
Как воспитать лучшего человека?
В книге Януша Корчака «Исповедь мотылька» есть такие слова: «Реформировать мир – это значит реформировать воспитание». Януш Корчак мог бы вести спокойную жизнь врача и писателя. У него была успешная врачебная практика, но очень скоро он понял, что одно лишь физическое здоровье не делает человека счастливым. Человек может быть счастлив только тогда, когда живет в совершенно другом обществе, где нет насилия и убийств, обмана и жестокости. Но как построить такой мир? Что для этого нужно сделать?
И Януш Корчак пишет прекрасные книги для детей и взрослых. Он рассказывает взрослым, как надо любить детей. Он пишет для детей чудесные сказки, такие, как «Король Матиуш». Это совсем не развлекательная детская литература. Это очень мудрая и грустная сказка, в которой нет хорошего конца. Но книга имела у детей потрясающий успех. Дети засыпали Корчака письмами. Его просили написать продолжение «Короля Матиуша». Однако Корчак понимал, что и книги, какими бы замечательными и полезными они ни были, не могут изменить общество и людей. Нужен ПРИМЕР, который покажет, что это действительно возможно: общество, где живут другие, лучшие люди и существуют другие человеческие отношения, основанные на законах любви и справедливости. И Корчак оставляет врачебную практику, чтобы полностью посвятить себя педагогической деятельности.
Еще в 1908 году он вступил в ряды еврейской организации «Помощь сиротам». В 1910 году было решено построить для детей большое здание, на это были собраны благотворительные средства и в 1912 году Дом сирот на улице Крахмальной был построен (он и сейчас существует, и носит имя Януша Корчака). Его директором был назначен Януш Корчак, а заместителем – Стефания Вильчинская. Корчак перебрался в Дом сирот, чтобы жить вместе с детьми. Также поступила и Стефания. Конечно, было много трудностей, и система воспитания Януша Корчака сложилась не сразу. Уже в 1923 году при Доме сирот была создана так называемая «бурса» – училище для подготовки воспитателей и наставников для интернатов и сиротских приютов. Корчак не слишком ценил обучение путем лекций и чтения учебников, как было принято в институтах, где практическая работа составляла незначительную часть. В «бурсе» каждый учащийся был занят на различных работах в Доме сирот по четыре часа в день, приобретая необходимый практический опыт.
В Доме сирот все дети не только учились, но и трудились, так как Корчак считал труд необходимым средством воспитания. Кроме того, труд готовил воспитанника к взрослой жизни. Фактически дети сами себя обслуживали. Но самым интересным в организации жизни Дома сирот было детское самоуправление. Здесь был Совет самоуправления, который разрабатывал принципы, регулирующие жизнь в детском доме, Сейм (детский парламент) – он был высшим органом детского самоуправления, собирался один раз в год и в его состав входило 20 депутатов, выбранных путем всеобщего плебисцита. И, наконец, самое интересное в Доме Корчака – это Суд. Главным в этом суде было не осуждение, как в обычных судах, а разъяснение сути происходящего. Осуждение только в самых крайних случаях (вспомним, отец Корчака был адвокат).
«Простить! Простить! Простить!» – наперекор всему на свете звучит почти в каждой из 1000 статей законов Дома сирот. А ведь Корчак, вместе с детьми и воспитателями, создавали эти законы в годы, когда не только отдельные люди, но и целые государства становились на путь массовых убийств, пыток и репрессий, а суды превращались в профанацию и издевательство над самим словом «правосудие». В Доме Корчака, если воспитатель обидел ребенка, ребенок мог обратиться в суд с жалобой на воспитателя. Перед судом все равны. И даже если в детском доме есть ребенок, который кажется неисправимым, даже в этом случае, прежде чем исключить его из детского дома, суд дает ему последний шанс: суд ищет для него опекуна.
Обращаясь к выпускникам Дома сирот, перед их вступлением во взрослую жизнь, Корчак говорил: «Мы не даем вам Бога, потому что вы должны открыть его в своих душах путем усилия. Мы не даем вам родины, так как ее вы должны открыть трудом ваших сердец и мыслей. Мы не даем вам любви к людям, ибо нет любви без прощения, а прощение – это тяжелый труд, это ноша, которую каждый должен нести сам. Одну вещь мы даем вам: тоску по лучшей жизни, которой нет, но которая наступит когда-нибудь, по жизни истинной и справедливой. Может быть, именно эта тоска приведет вас к Богу, к родине и к любви».
«Если бы можно было остановить солнце…»
Когда немцы оккупировали Польшу, Дом сирот был переведен в варшавское гетто. Но детский дом жил прежней жизнью. Как всегда, действовал суд и сейм, выпускалась газета. Стефания Вильчинская вела уроки с детьми. Старый доктор, как все звали тогда Корчака в Варшаве, чувствовал, что дни его детского дома сочтены. Но он старается, чтобы дети до последней минуты этого не чувствовали. За несколько дней до гибели дети Дома сирот поставили спектакль «Почта» по Рабиндранату Тагору: больной мальчик Амаль прикован к постели и видит мир только из окна. Он мечтает о свободе, хочет убежать в далекий мир, в горы, хочет радоваться солнечным лучам, слушать пение птиц… И Амаль просит факира:
– Дедушка, расскажи мне про Журавлиный остров.
– Это удивительное место. Это страна птиц, живущих в синих горах. Вечером, когда на горы падает свет заходящего солнца, зеленые птицы стаями возвращаются в свои жилища. Оранжевое небо, зеленые птицы, синие горы…
Воспитанники Дома сирот сидели как зачарованные, жадно ловя каждое слово. Как задыхались дети в стенах гетто. Как хотелось им убежать вместе с Амалем, искупаться в прохладном ручье и нарвать огромные охапки цветов. Они забыли, как выглядят цветы…
Старый доктор сгорбился, забившись в угол. В его глазах бесконечное отчаяние…
Накануне гибели детей Януш Корчак записал в дневнике: «Если бы можно было остановить солнце, то это надо было бы сделать именно сейчас».
Сохранился рассказ очевидца о последних часах Дома сирот: «Нам сообщили, что ведут школу медсестер, аптеки, детский приют Корчака. Стояла ужасная жара. Люди двигались толпой, подгоняемые нагайками. Вдруг пришел приказ вывести интернат. Нет, этого я никогда не забуду! Это не был обычный марш к вагонам, это был организованный немой протест против бандитизма!.. Дети шли по четыре в ряд. Впереди, устремив взгляд вверх, шагал Корчак, держа за руки двоих детей… Даже дежурные, следившие за порядком, вытягивались и отдавали честь, а немцы при виде Корчака спрашивали: «Кто это такой?»
Рассказывают, что на вокзале к Корчаку подошел немецкий офицер и спросил:
– Вы Януш Корчак?
– Да.
– Вы можете остаться. Мы знаем ваши книги.
– А дети?
– Дети поедут.
Корчак молча вошел в вагон…
Что было потом? Поезда шли в одном направлении: концлагерь Треблинка. В Освенциме, Треблинке и других фашистских лагерях на вопрос: «Как отсюда выйти?» – отвечали: «Из трубы крематория. Дымом…»
И я хочу, чтобы 21 апреля, в День катастрофы, ставя свечу памяти о шести миллионах погибших евреях, мы вспомнили и о светлом человеке Януше Корчаке и о его погибших детях…
Окончание следует…
P. S. Есть еще одна важная страница в биографии Януша Корчака, которой я не коснулась, но об этом я расскажу в следующий раз.
Нина Рождественская
