Дедушка откуда-то пришел расстроенный
– Спасибо, что хотя бы дома ми можьим говорить на идиш!
– Абраша, что случилось? Идем со мной! Я им устрою, что такое очень не очень! И как же так?! И все такое вот!
Надо заметить, что если кто смел сказать грубое слово в адрес любого, кого бабушка любила, или просто считала частью себя, т.е. семьи, то лучше не попадаться. Маленькая ростом, худощавая могла свалить и растоптать любого. Иногда хвасталась:
– Я не только еврейскую гимназию окончила. В трудные годы и грузчиком работала.
Я не помню, что бы дедушка что-то дальше рассказывал, а то, как бабушка реагировала – в готовности на что угодно, лишь бы все были ей здоровы – быстро восстанавливало дедушкины нервы и он садился выпить чай из термоса в граненном стакане, что в серебренном подстаканнике, обмакнув твердый сахар и громко его откусывая, и тем временем уже доставал очки из брюк, из футляра, разворачивал газету или открывал книгу.
Бабушка еще какое-то время возмущалась на идиш, посылая обидчику пожелания, типа, его жене хорошего любовника, или что б у него на заветном ноготь вырос. И надевая передник или фартук переходила к настроению, чтобы любить и радовать.
Три яйца бабушка отделила отдельно белки и начала их взбивать вилкой.
Дедушка развернул газету и смотрел как будто сквозь нее. Даже очки не надел.
– Деда, а кто такие евреи?
Дедушка с печальной улыбкой на меня посмотрел.
– Слушай, что я тебе скажу. – Он чесал ранение на правой руке. – Ну, во первих это ми с тобой, у которих между нами все хорошо. А во вторих – как тебе во первих? – и дедушка и бабушка вдруг рассмеялись.
У бабушки уже были приготовлены стакан муки, стакан измельченных орехов, семечки, вернее бубочки из них, которые дедушка долго вчера чистил.
– Я дала ужье в белки немножко больше полстакана сахар и теперь эти взбитие белки можно кушать вилкой с ножьиком.
Дедушка достал очки из футляра, положил их на газету и продолжал смотреть сквозь вселенную, но теперь на его лице была чуть заметная улыбка, как бывает у человека, у которого хорошее настроение и ничего не хочется делать. Когда думается о чем-то важном и очень хорошем.
На стекле окна появились в углах узоры морозной зимы. Мне всегда было интересно увидеть от начала до конца, как мороз рисует, но никогда так и не видел. Немного появлялось вечером, а утром все окно уже было украшено морозным царством.
Я сидел на стульчике и смотрел, то на окно, то на дедушку. Ждал, что он все же расскажет мне что-то кроме того, что он уже сказал.
– Паша, – позвал дедушка, – ты имела еврейскую гимназию и лучше мене расскажьишь.
Бабушка прикусила нижнюю губу перемешивая вылитые желтки в белковый крем.
– Теперь ми немножьичко дадим в столовую ложку пол чайной соды, дольем уксус и вильем в тесто и, теперь все, что в стаканах. И будем еще немножечко мешать.
И вдруг, словно проснулась. Словно готовить кушать для нее был сладкий сон со вкусными сновидениями.
– Евреи, Сашенька, это сброд семидесяти народов, которие жьили в Вавилоне. Так получилось, что они объединились в несогласии с тем, что видели вокруг себе. Когда кирпичи для Башни били важней, чем жьивие люди. А люди начали воевать и порабощать один другого. В любом царстве это нормально, и всегда били не согласние. Вот они и убижали, чтоби построить такую жьизнь, как тебе сказал дедышка. Есть я и ти и между нами все хорошо.
Баушка вымыла руки в рукомойнике и вытерла очень старым, полотенцем, от которого осталось почти простынка.
– Ми теперь положьим на протвень такую скользкую бумагу и смажьим ее сливочным маслом. Вильем все из мисочке и ровненько вировняем и отправим в очень горячую доховочке на 20-30минут.
Запах этого печенья я помню всю жизнь!!! Это запах, в котором хочется жить! Это запах, в котором ты остаешься внуком всю жизнь. И твои бабушка и дедушка всегда для тебя живут и радуются тебе.
– Вот так, Сашенька, подвел черту дедушка. Вот так и получились евреи, и в каждом из нас, есть все 70 народов.
Бабушка достала из духовки готовый плоский пирог, разрезала его на печенюшки. Надела ватную фуфайку, валенки.
– Что-то Люба долго идет, пойду навстречу.
ПРИЯТНОГО АППЕТИТА, РЕБЯТА!
Саша Шульман
