Восхитительный запах шоколада …
Вот так и должно быть в парижской квартире.
— Salut! — воскликнул Серж, театрально распахивая передо мной дверь.— Располагайся. Буду тебя угощать по-французски! Мне нужно ещё пару минут на кухне. Вот тебе компания.
Ткнул кнопку на пульте и скрылся за дверью.
Голос знакомый, из прошлого, говорил о простом, но очень ценном.
Точно! Это Джо Дассен!
«Шоколадная булочка»!
Утром за шоколадной булкой
Он приходил сюда,
Но на улыбку продавщицы
В ответ не улыбался никогда …
Мелодия набирала темп, как будто проникая в меня.
Обычные и сердечные слова. Про любовь. Которая буквально «под носом» у нас.
Про время, когда жизнь была проще. Казалось, и проблемы были… так, ерунда.
Я взглянул в окно. Всё тот же восхитительный вид на Триумфальную арку на площади Шарля де Голля.
Но Париж за окном был другой.
Сердце тоскливо сжалось
Мир изменился. Мы изменились.
Проблемы мигрантов, вирус, частые забастовки, мрачные лица …
Серж, мурлыкая под музыку, эффектно появился к комнате. Он держал поднос с кофейником, булочками и сыром.
— Voilà! — глянул на меня. Сделал крутой вираж и опять исчез. Через минуту появился с бутылкой вина.
Под аккомпанемент самой трогательной песни о прекрасном чувстве, способном раскрыть тайну жизни:
Если б не было тебя,
Придумал бы себе любовь …
Мы замолчали.
Хотелось оставаться в этом моменте как можно дольше.
В Париже, добром и открытом.
В сердечной дружбе между нами.
Размышлять о том, что пел Джо.
— Как тебе Дассен? — Серж посмотрел на меня. — Еврей, — он многозначительно поднял палец вверх.
Я всегда млел, когда Серж рассказывал мне «еврейские истории». Про своё детство или про традиции. Чувствовал, как же мне не хватает этого «сю-сю-сю», мамапапабабушка … Кушать. Учиться. Забота. Семья.
Мой друг начал заливаться соловьем.
Про то, как семья Дассена переехала в Штаты. Как Джо уехал в Европу. Как искал себя, набирался жизненного опыта …
Я слушал и думал: как же всё сложно!
— Ты понимаешь, всё время через «не хочу». Против своего желания! То есть он не хотел жениться, не хотел петь, не хотел выступать. Был абсолютно непубличный.
Серж очень старался передать то, что чувствовал Дассен.
— Это, — он искал нужное слово, — обречённость. Нет, не обречённость, а принятие на себя … Миссия! — воскликнул он, довольный, что нашёл нужное слово. — Вот послушай, здесь он это очень точно выражает.
Серж включил песню Дассена «Альбатрос».
Я время от времени чувствую, что похож
На этого вечного изгоя …
Он не умеет складывать свои крылья,
А я, я не умею останавливаться …
Я время от времени чувствую, что похож
На этого усталого путешественника …
— Он всего этого не хотел? — спросил я.
— Вот именно! Всегда «против шерсти»!
— Но почему так сложно?!
— Знаешь …, есть в еврее …, — Серж задумался; он подбирал слова, — неуспокоенность. Как будто тебя всё время подталкивают. Это, как жажда. Поиск …
Помолчали. Смаковали. Знаменитое «Бабье лето» (L’été indien).
Трогательный речитатив рассказывал историю любви в осенних красках «индейского лета».
Мы пойдём, куда ты пожелаешь, когда ты пожелаешь.
И мы будем любить друг друга, даже если не станет любви.
— Голос Джо — сама любовь. Он как будто берет частицу своего сердца и помещает в твоё.
— Со стороны кажется, что это просто. Но каждый раз он действительно отдавал часть себя.
Мы слушали музыку.
И думали: «А зачем, в самом деле, нам рвать свои сердца в непонимании?».
Расстояние и отчуждение между нами никогда не приводило к добру.
Ведь это только боль и разочарование. Они растаскивают нас по кусочкам.
Мы наглухо закрыты друг от друга.
Выход один.
Прямо сейчас! Раскрыть сердца.
На экране Джо, молодой и улыбающийся, говорил: «Я пишу песни, чтобы помочь людям жить».
Он выполнил свою миссию. Отдал всего себя. Чтобы дать силы нам.
Пока не поздно, мы должны использовать это универсальное лекарство.
Любовь между нами.
Которая «под носом».
Песня «Люксембургский сад» звучала в унисон нашим мыслям …
Я хотел преуспеть в своей жизни,
И во всем достиг успеха, кроме своей жизни,
Во мне было зерно страсти,
Которое не проросло, не прижилось.
Скажи, что я сделал с моей жизнью.
Скажи, что я сделал с твоей жизнью …
Да, да, так и есть. Мы переглянулись.
Нет твоей и моей, нет чужой жизни.
Есть одна на всех.
И если так …
Не придётся умирать в 40 лет.
Как Джо Дассен.
И рвать сердце на части, чтобы достучаться до любви.
Искра Долина
