Давно уже это было. Девяносто первый — год «большого» перелёта. Город весь кишел людьми, заново начинавшими строить свою жизнь. Вот так вот с нуля. Семьями. Сорвавшись целыми поколениями.
Вот Она — земля обетованная.
А что теперь? — Теперь крутиться. Как всегда.
Свои портные, на всякий случай вёзшие в багажах старые «зингеры». Случай ведь всегда найдётся для настоящего мастера! Своё радио, газеты и магазины. Свои парикмахеры, с «трофейными» советскими машинками, тихо засевшие по домам.
Крутились.
Дядя Петя был парикмахер. Смешной такой старичок. Круглый как шарик, такой весь необъятный, и вместе с этим довольно-таки проворный. Всё у него было вовремя — вовремя покушать, вовремя отдохнуть. Да и нас, обормотов несовершеннолетних, приучал приходить вовремя.
— «Знаешь, много болезней подцепили тогда, в белорусских болотах…», — как-то ответил он мне на вопрос о самочувствии.
— «Болота?»- переспросил я.
— «Да-да. Иногда неделю сидели по грудь в воде с грязью. А теперь — вот.» — очертил он свой неуклюжий контур, усталыми ладонями — «Теперь, вот…»
Что я тогда понимал? Что понимаю сейчас? В ответ я лишь улыбался, не совсем осознавая как реагировать.
— «А как там было?» — самый глупый вопрос, который я смог задать.
— «Страшно», – процедил он, на мгновение застыв с ножницами в уставших руках, неподвижно смотря куда-то вдаль.
— «Страшно… но мы гнали вперёд. Мы видели только перед собой одну цель — выжить. Выжить и вернуться туда, где тоже должны были выжить!»
— «Знаешь», продолжал он — «Много чего было там — не хочется вспоминать. Иногда больно, а иногда и стыдно за то, что было… там… ведь когда шли в бой, кроме мата вообще ничего не кричали. Кто на каком. Кто на русском, кто на украинском или грузинском, я на идише. Хотя частенько побаивался и своих, которые ненавидели евреев не меньше фашистов. Всякое бывало под шквал огня…»
— «Эх!» – отмахнулся он от какого-то воспоминания, словно стряхивая с себя грязь — «Так вот и шли до Берлина. Я там был. Был в самом Берлине! Нас косило там, одного за другим. Десятки тысяч полегли за пару дней, но Я ТАМ БЫЛ!
Я — еврей, дошёл до туда, представляешь? Дошёл и вернулся домой… Часто себя спрашивал, как так получилось? Почему? Зачем?»
Это его внезапное «зачем» надолго осталось потом в моей памяти.
Внук этого старого парикмахера был религиозным мальчиком и всегда приходил со всякими премудростями, которые его дедушка затем важно повторял всем посетителям.
— «Вот где-то написано, что даже если острый меч приставлен к твоему горлу – не отчаивайся в Его милосердии. И я не отчаивался, наверное, поэтому и вернулся.»
Дядя Пети уже давно нет.
После войны прошёл, всего лишь, период времени в одну жизнь. Оставшиеся в живых ветераны сидят по домам и домам престарелых, уже многими забытые, так до сих пор не вошедшие в книгу по истории в израильских школах.
Герои. Наши герои.
Иногда мне кажется, что они воевали именно для того, что бы мы нашли ответ на этот старый вопрос, зависший в воздухе в доме у еврейского парикмахера — ЗАЧЕМ?
Зачем вся это история? Зачем такая судьба у народа, скитающегося уже несколько тысячелетий в поисках своей земли, своей судьбы, своего предназначения.
Часто смотря этим старикам в глаза, понимаешь, что они так и продолжают искать эту кем-то обетованную землю.
Землю народа Израиля!
С праздником Победы, дорогие, родные ветераны! С праздником!
Игорь Каган
