Абраша, ти мене запомни навсегда еще раз! Если мои кулачки на бедрах, а локти во все стороны – это значит СЛУШАЙ СЮДА!
Дедушка оторвался от газеты.
– Вус из гешен? (Что случилось?). Почему, когда я на самом интересном месте своей головой, то твои кулачки и локти раскиданы по всему помещению?
– Почему ты сказал внуку, что если человек жьивёт и кого-то ненавидит – это мертвец и умрёт от смерти.
– Это Сашенька сказал? – дедушка улыбнулся. – Сашенька, подойди. Что я тебе велел сегодня запомнить?
Я с радостью любил запоминать то, о чём просил дедушка и почти скороговоркой выпалил:
– Сначала научись всё делать и принимать в радости и с радостью.
– Майн зисенкер!!! (Мой сладкий) Их виль дир кишн! (Хочу тебя целовать)
Бабушкины кулачки стали любящими руками и, вытерев их о передник, она пошла на кухню. Нув нашем случае там же и прихожая.
– Ми в мисочке вильем тёплой водички и положьим чайную с горочкой ложьичку дрожжей и добавим две чайные ложьечки сахарку. Пусть дрожьики кушают.
Теперь, когда дрожжьи с сахором совсем растворились, ми висипаем почти три стакана муки и чайную ложьечку соли и начинаем всё перемешивать. Торопиться не нужно, все равно долго будем мешать. Сначала ложечкой, потом руками. Хорошо, что к рукам прилепает. Ми это поправим, как только всё станет единым. Ну и вот теперь, когда всё в мисочке ровно перемешалось, ми виливаим три столовие ложьички базарного масла и продолжаем долго его месить.
Бабушка смазала досочку маслом и переложила на неё тесто из миски.
– Сашенька, помоги бабушке. Смотри, как я делаю: беру тесто скраю и до серединки, и вдавливаю от себя. Теперь с другого края. Теперь перевернули и снова. Увидел? Попробуй.
Дедушка поднёс к столу маленькую скамеечку, что бы я стоял выше.
– Нет ничего лучше, чем когда люди собираются и думают о том, как всем людям на Земле жить лучше.
–Деда, – заинтересовался я, – и как?
– Просто собираться и придумывать что-то. Представляешь, если в каждой семье будут думать о том, как всем будет хорошо. Тогда это «хорошо» само получится.
Я пробовал месить как бабушка, и потому, каждый раз всеми силами своего небольшого веса вдавливал и протягивал от себя податливое и эластичное тесто.
– Паша, так твой внук никогда не поправится и будет кожа да кости, – смеясь пожалел меня дедушка.
– Зато он уже запоминает, что во всём что делается – прилагаются самые сильные усилия. Это когда руками. Но не бивает усилия руками, если не работает голова.
Бабушка закончила месить тесто и налила немного масла в мисочку, размазала его рукой, положила в миску тесто и накрыла кухонным полотенцем.
– Оно устало от нас. Пусть часик отдохнЁт. А ми пока приготовим чесночный соус. Абраша, ти уже почистил чесночок?
Дедушка снова оторвался от газеты:
– Шоб я так мог отдихать в виходной, как ти командовать!
–Очищенный чесночок 5-6 зубочков ми очень мелко нашинкуем и в ступе перетрем колотушкой присыпав чайную ложьичку соли. Теперь в эту кашицу ми добавим три столовие ложки базарного масла и столько таких же ложки холодной вода иполную ложку мелко нашинкованного укропа с петрушкой. Вильем в блюдичко и накроем кришечкой.
Дом наполнился такими ароматами пахучего масла с чесноком и зеленью, что дедушка не удержался. Отрезал себе и мне по кусочку ржаного хлеба и немного смазал этим соусом.
– Под такой бутерброд и колбасы не надо. Вот водочки двадцать граммов било би что надо!» —сказал дедушка
Бабушка смотрела на нас с такой нежной радостью, какая может быть только у бабушек к внукам.
– Это счастье, видеть, как ви кушаите то, что я готовлю! Вот у человека всего по два: две ноги, две руки, два глаза. Все, что может отдалять и приближать. Все наши ощущения через приближение и удаление. И только одна голова, что би думать и одно сердце, что би любить. И один рот, что би получать силы для жьизни.
Бабушка снова смазала досочку маслом, вывалила на нее поднявшееся тесто и снова перемесила. Потом скатала своими сильными руками» в длинную булочку и сделала шарики, чуть больше грецкого ореха.
– Теперь ми эти шарики маслом смажьем гусиным пером, и накроем на чуть-чуть десять минут. А пока приготовим противень. Это значит тожье смажьим маслом И теперь ми можьим их сделать гладкими шариками покрутив между ладошками и виложим в противень, и, чтоби било немножечке расстояние между ними. Теперь ми накроем снова целлофаном и пусть немножечке снова отдохнут от мене. Это тоже часик, не больше.
В этот час была абсолютная тишина. Бабушка присела на диван и казалось чуть вздремнула. Дедушка читал какую-то книгу и только шелест переворачиваемых страниц нарушал эту совершенную тишину. Я игрался дедушкиной зажигалкой, сделанной из гильз патронов с войны. И вдруг!
– Абраша, открой мне духовку, я уже иду!!! – очень шумно проснулась бабушка.
Дедушка открыл духовку, а бабушка уже ставила противень в нее.
– Она такая горячая, что надо! Закривай, Абраша, и посмотри на часы. Почти через 20 минут ти мене напомнишь.
Дом начал наполняться запахом вкусных булочек. Бабушка достала готовые булочки из духовки и обильно смазала их чесночно-укропно-петрушковым соусом.
–Пусть мене пропитаются.
И снова запахи в доме такие, что дедушка пошел накрывать на стол.
– Просто сидеть и нюхать, дажье если читаешь,сил нет! Надо что-то делать.
Дедушка накрыл скатертью стол, поставил два граненых стакана, мне с бабушкой, для компота, и стопочку себе. Дальше на столе возникли четыре больших тарелки для борща, деревянные ложки, красный острый перец, который дедушка будет полоскать в борще, кувшин с компотом и бутылку водки, в которой было чуть больше половины.
Бабушка оценила:
– Скажьи мне, сколько водки в бутилке, и я скажу сколько раз ти обедал.
Мы все рассмеялись.
– Деда, а для кого четвертая тарелка?
Дедушка посмотрел на меня непонимающим взглядом.
– Ти уже большой и должьен знать. Для того, кто вдруг придёт с откритим сердцем.
Мы с дедушкой сели к столу, и… бабушка принесла самые вкусные в мире пампушки.
– Ломир зайт гизунт! (будем все здоровы. Идиш.) – произнес дедушка и выпил стопочку водки.
Саша Шульман
