Жил-был Всевышний.
Милосердный и Добрый.
Сила Отдачи, что умела безмерно любить и бескорыстно наслаждать.
Он был бесконечным Светом — всеобъемлющим, наполняющим всё Мироздание,
струящимся тихо, как песня в дыхании вечности,
плывущая сквозь пространство и время.
Много будет имён у Него.
Его назовут Всесильным — когда будут надеяться.
Всемогущим — когда начнут просить.
Природой — когда станут искать закономерность.
Разумом — когда попытаются понять.
Но все эти имена — лишь отражения одного.
Он — Творец. Один, Единый и Единственный.
Однажды, играя с Левиафаном в безбрежных водах Бытия,
Он задумался:
— А что, если создать нечто, противоположное Мне?
То, что будет желать Моего Блага —
красоты — совершенной, что захватывает дух,
счастья — беспечного и долговечного,
радости — безмятежной и неугасающей,
наполнения — полного, как прилив в полнолуние,
покоя — в котором нет ни конца, ни усталости,
страсти — чтобы стремиться вернуться к своему Началу,
и трепета — пред Ним, Кто вложит благословение в сердца Своих творений.
Так и родилось Желание Получать —
мощное, жаждущее,
стремящееся вобрать в себя всё, что изливается от Него.
И назвал Он его — человек.
Творец взял безмолвное пространство, вдохнул в нее искру желания получать и вложил в нее крупицу от Себя светлую память о Доме.
Потом отпустил эту искру сквозь пять прозрачных завес — называемых мирами.
Завесы сжимались, миры густели,
пока искра не опустилась в самый нижний, тяжелый слой —
туда, где всё мерцает мгновенным удовольствием и так же быстро гаснет. Этот мир Он назвал материальным.
Пролетали годы, столетия, жизни…
Искра примеряла тысячи одежд и исполняла множество желаний.
Но однажды он родился и стал человеком сказочно богатым:
компании, титулы, виллы, яхты.
Жена — с обложки журнала.
Мир улыбался и словно лежал у его ног,
а внутри нарастала пустота,
словно тишина перед бурей.
И буря пришла.
Волны съели яхту.
На рассвете он дрожал в крошечной шлюпке.
Соль жгла губы, над ним плыла раскаленная высь.
И когда совсем отчаялся — без воды, без еды, без надежды —
он прошептал в небо:
— Господи… у меня было всё.
И теперь — вот так умереть? Глупо, бессмысленно.
Зачем тогда я вообще жил? В чём смысл моей жизни?..
И что-то внутри отозвалось —
не голос, а мысль, как лёгкий прилив и он был от Того, Кто все это время наблюдал и ждал:
— Чтобы ты задал этот вопрос… и начал искать ответ.
Он закрыл глаза и едва слышно прошептал:
— Хорошо… я буду искать.
Но тогда, прошу Тебя… спаси меня.
Молчание длилось вечность.
А потом… где-то далеко-далеко раздался гул вертолёта
как ответ от Того, Кого призывают из сокрушенного сердца.
Его нашли.
Вернувшись, он начал странствовать по Миру в поисках того, кто знает «зачем».
Он дремал в тени соборов, прислушиваясь к затихающим хоралам,
молчал в тибетских пещерах,
спорил с мудрецами у Западной стены.
Все говорили о Едином,
а пустота лишь расширялась.
Однажды на рассвете, в одном из иерусалимских парков,
когда воздух ещё пах ночной росой,
он заметил незнакомца на скамейке.
Тот раскачивался, напевая строчки
из тонкой, потрепанной книги «Шамати».
Слова были чужие,
но в них звучала тёплая колыбельная.
Внутри что-то встрепенулось,
словно проявилась трещина в его каменном сердце,
и туда наконец пробился лучик Света.
— Что это было? — шёпотом спросил он
— Это Он постучал в твоё сердце.
Открой — и услышишь больше.
Так началась новая дорога.
Он прочёл «Шамати»,
потом нашёл тех, кто читает её вместе.
А главное — Учителя,
который говорил бережно, как мать с единственным ребёнком,
с таким теплом, что внутри всё замирало и внимало.
Он слушал его слова:
«Жизнь дана нам не для того, чтобы просто прожить, а чтобы уподобиться Творцу — стать любящим, как Он».
И в тот миг в нём будто открылся внутренний родник.
Что‑то тёплое, давно забытое, раскрылось изнутри и потянулось к Нему — к Тому, кто некогда посеял это в нём, как крупицу.
И всё в его жизни зазвучало по‑новому — будто нити сплелись в один путь, зовущий домой.
Он учился слышать другого — а не себя.
Заботиться — как о себе.
Снимать корону со своей головы и возвеличивать ближнего.
Не судить, исходя из своего изъяна, а смотреть внутрь себя.
Становиться плечом для тех, кто рядом.
Просить не для себя, а за других и для других.
Так, понемногу, его сердце менялось.
Оно всё ещё хотело…
Но теперь — быть рядом, быть нужным, дарить.
Хотело любить — как Он.
И Творец улыбнулся.
Потому что именно этого Он ждал с самого начала.
Теперь они могли идти вместе.
Домой.
Ольга Куркулина
